тебе внимание.
– Как выяснилось, ещё какое!
* * * * *
Когда Михаил неделю спустя после своего последнего визита вошёл в дом со спортивной сумкой и большим пакетом в руках, Эрик облегчённо вздохнул: сосед вернулся! Теперь хотя бы по вечерам рядом будет живой человек, а не только телеведущие и киногерои. Затворник с порога засыпал Заречного вопросами:
– Как дела? Какие новости? Володька тебе не звонил? Как он там?
– Я звонил Володьке. Как выяснилось, его жена была не виновата в аварии, так что её не посадят. Но она пока в больнице, и Вовка, как заботливый муж, возит ей бульончики. Главное, что соперник устранён. Так что, может, снова будут жить с женой семьёй, – Михаил принялся доставать из пакета и выкладывать на обеденный стол хлеб и овощи. – А что ты про себя не спрашиваешь?
– А что, убийцу поймали?
– Поймали. Оказалось, что целью преступников было устранение Петровича. Его пасынок стал заказчиком, а его знакомый со своей девахой – исполнителями. Все трое уже сидят.
– Боже, мой! Какое счастье! Я не зря поверил в это Агентство, – у Эрика от радости сдавило грудь и защипало глаза. – Значит, я свободен!
– Вовсе нет. Ты присядь, – предложил Заречный, и Шерр покорно опустился на стул рядом с соседом. – Ты, когда ограбил офис микрофинансовой организации, куда свою амуницию дел?
– В недостроенном доме бросил…
– Так вот. На днях строительные работы возобновились. Один из рабочих нашёл среди пустых мешков из-под цемента яркий целлофановый пакет и заглянул внутрь… И вдруг припомнил, что в прошлом месяце видел видеоролик ограбления… Нашёл его в Инете, просмотрел ещё раз и опознал и бейсболку твою, и рубашку клетчатую, и рисунок на пакете…
– Боже мой, – снова повторил Эрик, но уже не восторженно, а испуганно.
– Строитель, как честный гражданин, отнёс пакет в полицию, – спокойно продолжил Михаил: – Ну, и отгадай, чьи потожировые нашли на рубашке и маске, и чей волос – на бейсболке? Ведь после убийства в газели твоя ДНК в базе есть…
– То есть, теперь меня будут судить за ограбление банка? Это уже статья «бандитизм»? Вооружённый налёт?
– Я вообще не понимаю, о чём ты тогда думал… Можешь, конечно, сдаться полиции. В конце концов, пистолет бы ненастоящий… Много тебе не дадут.
– Нет! Я не хочу в камеру к уголовникам!
– Ну, тогда не жалуйся на затворничество. Здесь-то всяко лучше, чем в СИЗО. И сокамерник у тебя человек вполне интеллигентный…
Шерр сходил на кухню, вернулся с бутылкой водки и налил себе сразу половину гранёного стакана.
– Эх, Эрик, Эрик, – Михаил вымыл один огурец и два помидора, положил их на тарелку и поставил её перед Шерром вместе с ножом. – На вот, закусывай. И есть ещё кое-что…
– Что, меня уже и в краже джипа обвинили?!
– Пока ещё нет. Но вчера моя Катя сходила в Агентство. Хотела узнать подробности твоего дела и предложила директору Григорьеву сделать с ним интервью. Тот только рад был бесплатной рекламе. В общем, беседовали они часа три. Как водится, в таких случаях, что-то для печати, что-то не для печати… Я всего разговора не знаю, но Катька между прочим выяснила, что начать расследование просила женщина лет пятидесяти по имени Лиля, которая и деньги передавала, и новости по телефону узнавала.
– Лиля? Лилька? Моя первая любовь? Откуда же она узнала, она же в Америке живёт? Прилетела? – У Эрика всё в голове спуталось.
– Когда Катька показала на своём телефоне фото Ирины, и Григорьев, и их штатная журналистка Аста сказали, что обращалась именно эта женщина.
– Вот как? Интересно, а почему она Лилей назвалась?
– Уж не знаю. Но ещё интереснее то, что она обратилась в МАРС за три дня до того, как Катя её об этом попросила. И, соответственно, первый взнос заплатила сама, ещё до того, как Катя деньги ей вручила.
– Надо же… Она, что, любит меня до сих пор? А она не хочет со мной увидеться? Могла бы сюда приехать.
– Катя ей предлагала. Не хочет Ирина с тобой увидеться.
– Ну, почему, если она сама пошла в Агентство, да ещё и заплатила, не подозревая о том, что деньги ей вернутся? Почему же не хочет встретиться?
– Не знаю. Разве их, женщин, поймёшь?
Михаил не смог повторить, что именно сказала Кате бывшая женщина Эрика Шерра. Было бы слишком жестоко передать человеку, и без того находящему в глубоком стрессе, такую хлёсткую фразу: «На свете слишком много разных козлов. Зачем же давать десятый шанс одному и тому же?»
* * * * *
Катаргин понимал, что жизнь окончена, не успев начаться. Четыре года назад они со Светкой обстряпали дело, хорошо заработали, и он два года за это отсидел. Но от тех денег уже ничего не осталось. И вот был беспроигрышный вариант заполучить двухкомнатную квартиру в новостройке, а вместо этого он опять оказался в камере. На этот раз и Светка тоже, и Антон. Самое странное, что этого двадцатилетнего парня ему сейчас было даже больше жалко, чем себя самого.
Петрович нашёл Геннадия по объявлению, предложил бесплатно жить в его квартире за стоимость ремонтных работ, стройматериалы хозяин покупал за свой счёт и привозил. А потом как-то приехал Антон, привёз обои, и они разговорились. Парень жаловался, что вернулся из армии, а матушка сюрприз приготовила – официально вышла замуж за мужика на десять лет моложе себя, и тот теперь вольготно чувствует в двухэтажном доме, который перед самой своей смертью достроил его отец. Да ещё и на джипе отцовском катается! А случись что с матерью – этот чужак получит почти всё имущество в наследство. Не просить же маму завещание писать. Стыдно же предложить такое.
Катаргин его понял, сам вынужден был уйти из квартиры, когда мать привела мужика, и потому предложил:
– А давай так. Я тебя от отчима избавляю, а сам продолжаю жить в его квартире бесплатно. Года два без оформления. Пока всё не затихнет. А потом фиктивно мне её продашь. По-моему, всё честно. Тебе отцовский дом. А мне эта вот квартирка. У отчима наследники есть?
– Нет никого, родители умерли, братьев-сестёр и детей нет.
– Тогда по рукам?
Договорились, что когда Мальцев в очередной раз предложит Антону съездить с ним в рабочую поездку, парень поможет ему загрузиться, но в последний момент ехать откажется, подольёт Петровичу в его термос снотворное и позвонит Гене с левого номера. Пузырёк с клофелином и добавленным в него наркотиком Геннадий заранее Антону передал.
Всё шло отлично. Они со Светкой ехали за газелью на взятых в одном из дворов давно бесхозно там стоявших «Жигулях»… Пока вдруг на пассажирское сидение газели не подсел какой-то мужик. Сначала даже хотели отменить дело, но всё же поехали дальше.
На заправке Светка умудрилась отвлечь Петровича, и Гена подлил снотворное в кофе его напарника, который отлучился в туалет. Дальше было слишком много вариантов развития событий. Геннадий больше всего рассчитывал на тот, что водитель заснёт внезапно прямо за рулём и газель уйдёт на обочину или выскочит на встречную полосу. Тогда нужно было только первыми оказаться на месте аварии, и, если Петрович не погибнет сразу, помочь ему в этом. Но всё пошло ещё лучше. Водитель, видимо почувствовав своё состояние, притормозил на обочине.
Когда они со Светкой подошли, то увидели, что оба мужчины спят. Перетащить в темноте Петровича в кузов было несложно. Далее Геннадий сел за руль газели, Светка поехала следом на «Жигулях». Пошёл в ход вариант со сторожкой, от которой остались ключи со времён работы в Замке. Всё шло слишком легко и просто. Они подъехали и занесли в домик лёгкие стулья и тяжёлые банкетки. Антон говорил, что внутри них посуда.
Пока Геннадий заносил последние стулья и закрывал домик, Светка курила у калитки свой вейп с виноградным привкусом, и тут послышался лай и громкий вскрик. Гена выскочил за калитку – на Светку кидался крупный пёс. Катаргин огрел его подвернувшимся под руку речным камнем… И, кажется… Да, двери домика запереть забыл. Но это было не так важно. Груз всё равно или поздно найдут, не велика разница, когда.
Он хорошо
